Автобус? Снова.
След от мокрых шин? Серо.
На улице весна, на ногах резиновые сапоги, а на душе…. А что на душе? Хм... на шее шарф, теплый и уютный. Пальцы «обнимают» перчатки. А что на душе? Что-то забитое штампами, уставшее, и казалось бы не нужное? Возможно. Но то, что не выбросишь. Жалко. Привыкла? Нет. Просто так надо. У всех есть, и у тебя будет. Где-то глубоко, но будет. Хотя и убрана, за «ненадобностью».  Что же это? Тоска, тоска по дому. По месту? которое когда то им было. Лужи…. Повсюду лужи.
Моросит дождь.
Почему он всегда рядом? Хоть кто-то рядом. Ежишься от колючих капель верного спутника. На ум приходят строчки «Я приду, когда небо заплачет…» Тихонько мурлыкаешь себе под нос, протискиваясь сквозь ряды пассажиров. Таких же уставших и никчемных. Ты опять тут...
Сколько я не была в этом подземном городе? Год, … миг? Но она снова тут, и снова небо плачет. Снова недовольные крики прохожих, облезлые голуби жмущиеся друг к другу, лучики солнца, ласкающие лужи. На лицо против воли выползает не уверенная улыбка. Тебя тут ждали. Ведь дождь это, это жизнь. Это она. Легкая, но светлая грусть тронула обветренные губы и зарылась в растрепанных волосах.
Затяжка. Тонкие пальцы сжимают "любовницу" сигарету. Терпкий запах. Крепкие, но Фиби курит только их. Нет, даже не курит. Она наслаждается ими, этим привкусом сжигающей страсти, едва уловимым сквозь дыхание табака. Быть может, если бы не было их, она бы и не курила вовсе. Но к чему эти "если"? Прикрыла глаза, наслаждаясь одиночеством. Одиночество в переполненном автобусе. Самое страшное из одиночеств.
Прислонившись к запотевшему от сырости вперемешку с теплым дыханием окну, девушка задумчиво постучала кончиками пальцев по стеклу и на миг прикрыла глаза.
Какой мой прежний дом? Такой же бешено летящий куда-то, кипящий миллионом жизней, или умиротворенно-застывший, покинутый? Мысли не дают покоя, сменяя друг друга словно озорные солнечные зайчики, только вот далеки они от их озорства, ох как далеки. Тревога стальным капканом сжимает сердце, истосковавшееся сердце человека, оторванного от родины. Вспомнились чуть обшарпанные, покрытые неровной паутинкой трещин, стены ограды парка. Господи, сколько с ними связанно. И первые "наскальные" попытки передать мир, через кусочек цветного мела, и первое неуверенное: "Ты мне нравишься, давай дружить?", и разбитые коленки, и...  Сколько же этих "и"! Открывает глаза, слегка тряхнув головой. Довольно, хватит. Лучше не думать, не вспоминать. Вдруг все по-другому, не как раньше? Разочарование. Что может быть больнее? Что бы занять себя, принимается рассматривать пассажиров. Говорят, что город накладывает отпечаток на людей. Значит ли это, что по ним можно окунуться в него, его тайны?
На одной из остановок в автобус вошла молодая женщина, неся под мышкой малыша – он был такой коротенький, большеголовый и забавный – маленькие, они все симпатичные. Они заняли двойное место в начале салона в своеобразном «купе». Напротив них сидела женщина, ее внимание тоже было поглощено малышом.
Взгляд женщины был чуть заискивающим и чуть смущенным.
Ленивый ход мыслей  остановился на том, что несложно вычислить женщин, не имеющих детей, - почти всегда они испытывают вину за то, что находясь в уже очень среднем возрасте, еще не имеют их. Но почему же, когда дело касается города - их лица молчат?
Фиби стала наблюдать уже не за мальчиком с мамой, а за этой женщиной, разглядывая ее довольно беззастенчиво, останавливаясь на всех деталях.
…Сколько же ей лет? Не молоденькая. Но все равно не понятно – может быть и тридцать два, и под сорок. Ухоженная. Очень следит за собой. На ней – платье приятного зеленого оттенка, достаточно короткое, чтобы открылись ее колени.
Ножки, обутые в белые закрытые туфли-лодочки на каблуке. На ногах нет чулок, зато есть капроновые носочки ровно в тон кожи. Новые, с аккуратным рисунком сбоку. И где она такие купила? В нашей дыре еще набегаешься за хорошими… Осекаешься.  Это было раньше, а сейчас... Возможно сейчас капрон не считается дефицитом. Маленькая, но уже разгадка.
…На коленках у нее устроилась сумка – вместительный, но довольно бесформенный ридикюль. Интересно, что она в нем носит? Для косметички столько места не нужно, а бумаги не уложишь. Зонтик? Для такой погоды - в самый раз.
Плечи чуть приподняты как будто в стремлении защититься от чего-то.
Руки. Она держит свою сумку, и Фиби видит только левую руку. Кольца нет. На какой руке замужние женщины носят кольцо, если не в разводе? Всё время забываю.
Крашеные волосы аккуратно уложены в прическу – стрижка не короткая, но ни один волос не выбивается из локона.
Глаза умело подведены, на носу водружены очки в модной шведской оправе.
Губы… Вот губы тонкие и прямые. Считается, что такая форма губ говорит о невысокой чувственности.
Украшений и бижутерии нет. Я, впрочем, тоже не любительница.
Женщины, так тщательно следящие, чтобы их внешность была безупречна до самых мелких мелочей, обычно страшно боятся, как бы их не заподозрили в неподобающих страстях, и этим выдают себя проницательному наблюдателю с головой. Страсти действительно живут у них внутри и просятся наружу. Такие женщины – легкая добыча.
Незнакомка, как бы ни была поглощена сидящим напротив малышом, боковым зрением отметила долгий оценивающий взгляд Кролика. И посмотрела на нее своими золотистыми глазами. Они не были ни равнодушно-сердитыми, ни вызывающе-отталкивающими, какая бывает реакция женщин, не склонных видеть в других представительницах женского пола источник теплоты и известного интереса. Её взгляд был неожиданно мягким и открытым. Она как будто спрашивал: «Я не сержусь, что Вы так пристально меня разглядываете. Но ведь это не очень принято. Что Вас так заинтересовало?»
И Фиби не стала тотчас же отводить свой взгляд, как поступает обычно, и надевать на себя равнодушие. Лишь продолжила смотреть ей в глаза, спокойно и твердо.. А потом чуть растянула губы в легкую полуулыбку и медленно сморгнула. И только после этого отвела взгляд.
Остановка. Пора выходить. Что ж, вот ты и дома...
Добраться до места назначения не составила особо труда, хотя Фиби могла бы с легкостью использовать и свою способность. Успею еще ей попользоваться.
Кролик, уже было привыкшая к полумраку помещений, прищурилась, стоило только посмотреть на флюоресцентные лампы. Она раздражённо мотнула головой, позволяя белоснежным патлам упасть на глаза, дабы попривыкнуть к свету. Они что, издеваются? - и тем не менее промолчала, не стоило сейчас громко жаловаться.
- Здесь стало так мало живности. - в коридорах было почти пусто, что несомненно огорчило эту дамочку. Вот взгляд упал на высокую брюнетку. Что-то я ее не припомню. Медленным шагом подходит к своей новой жертве.
Не думая ни о чем, начинает разговор. - Я Фиби, а ты новенькая? - в открытую таращится на своего нового собеседника.